Неточные совпадения
«Слезами и сердцем, а не пером благодарю вас, милый, милый брат, — получил он ответ с той стороны, — не мне награждать
за это: небо наградит
за меня! Моя благодарность — пожатие руки и долгий, долгий взгляд признательности! Как обрадовался вашим подаркам бедный изгнанник! он все „смеется“ с радости и оделся в обновки. А из денег сейчас же
заплатил за три
месяца долгу хозяйке и отдал
за месяц вперед. И только на три рубля осмелился купить сигар, которыми не лакомился давно, а это — его страсть…»
На самом деле, выгода больше: возьмем в пример квартиру; если б эти комнаты отдавать в наем углами, тут жило бы: в 17 комнатах с 2 окнами по 3 и по 4 человека, — всего, положим, 55 человек; в 2 комнатах с 3 окнами по б человек и в 2 с 4 окнами по 9 человек, 12 и 18, всего 30 человек, и 55 в маленьких комнатах, — в целой квартире 85 человек; каждый
платил бы по З р. 50 к. в
месяц, это значит 42 р. в год; итак, мелкие хозяева, промышляющие отдачею углов внаймы, берут
за такое помещение — 42 руб, на 85, — 3 570 руб.
Я его сильно бранил
за это, он огорчался, иногда
плакал, говорил, что он несчастный человек, что ему учиться поздно, и доходил иногда до такого отчаяния, что желал умереть, бросал все занятия и недели,
месяцы проводил в скуке и праздности.
Вообще поляков, сосланных на житье, не теснят, но материальное положение ужасно для тех, которые не имеют состояния. Правительство дает неимущим по 15 рублей ассигнациями в
месяц; из этих денег следует
платить за квартиру, одеваться, есть и отапливаться. В довольно больших городах, в Казани, Тобольске, можно было что-нибудь выработать уроками, концертами, играя на балах, рисуя портреты, заводя танцклассы. В Перми и Вятке не было и этих средств, И несмотря на то, у русских они не просили ничего.
Получают они
за свой труд по 10 руб. в
месяц;
платить дороже администрация находит невозможным и не приглашает лиц свободного состояния, потому что этим пришлось бы
платить не меньше 25 руб.
Слепец и его рыжий товарищ жили в большой, пустой комнате второго этажа и
платили сторожу по три четвертака в
месяц, а молодой жидок, которого здесь звали Андреем Тихоновичем, жил в продолговатой узенькой комнате
за ними.
Уроков Помада никак не мог набрать и имел только два урока в доме богатого купца Конопатина, который
платил ему восемь рублей в
месяц за работу с восемью бестолковыми ослятами.
Жил он скромно, в двух комнатах у вдовы-дьяконицы, неподалеку от уездного училища, и
платил за свой стол, квартиру, содержание и прислугу двенадцать рублей серебром в
месяц. Таким образом проживал он с самого поступления в должность.
В два часа Розанов с Лобачевским съедали вместе обед,
за который каждый из них
платил эконому по семи рублей в
месяц.
Управляющий домом, из благородных, тоже немного мог сказать о бывшем своем постояльце, кроме разве того, что квартира ходила по шести рублей в
месяц, что покойник жил в ней четыре
месяца, но
за два последних
месяца не
заплатил ни копейки, так что приходилось его сгонять с квартиры.
За квартиру с едой и с мытьем
платил я хозяйке два с полтиной в
месяц; разумеется, бламанже не давали, а сыт, впрочем, бывал завсегда.
— Это — надежда моего скотного двора! это — столп, на котором зиждется все будущее моего молочного хозяйства! Четыре
месяца тому назад восемьдесят рублей
за него
заплатил, а теперь и
за полтораста не отдам…
Хотя Варвара Петровна и роскошно наделила своего друга средствами, отправляя его в Берлин, но на эти четыреста рублей Степан Трофимович, пред поездкой, особо рассчитывал, вероятно на секретные свои расходы, и чуть не
заплакал, когда Andrejeff попросил повременить один
месяц, имея, впрочем, и право на такую отсрочку, ибо первые взносы денег произвел все вперед чуть не
за полгода, по особенной тогдашней нужде Степана Трофимовича.
— Она, как только он побывал у ней в первый раз, в тот же день
заплатила мне
за квартиру
за три
месяца вперед! — присовокупила Миропа Дмитриевна.
— А то будет, пожалуй, скандалить, — говорил Передонов, и в глазах его отразилось пугливое беспокойство. — Да еще и
плати ей
за месяц,
за такую-то гадость.
«В 18.. году, июля 9-го дня, поздно вечером, сидели мы с Анной Ивановной в грустном унынии на квартире (жили мы тогда в приходе Пантелеймона, близ Соляного Городка, на хлебах у одной почтенной немки,
платя за все по пятьдесят рублей на ассигнации в
месяц — такова была в то время дешевизна в Петербурге, но и та, в сравнении с московскою, называлась дороговизною) и громко сетовали на неблагосклонность судьбы.
За четыре
месяца мы
заплатили бы Федосье сорок рублей, а тут всего десять.
— Какотка ли, какетка ли… кто их там разберет! А впрочем, ничего, живем хорошо:
за квартиру две тысячи в год
платим, пару лошадей держим… Только притесняют уж очень это самое звание. С других
за эту самую квартиру положение полторы тысячи, а с нас — две; с других
за пару-то лошадей сто рублей в
месяц берут, а с нас — полтораста. Вот Ератидушка-то и старается.
За все это ему
платили сто рублей в
месяц; работал он быстро и все свободное время посвящал «обозрению и изучению богоугодных учреждений».
— Как же не содержанкой? Мать мне сама призналась, что она получала от вас несколько
месяцев по триста рублей серебром каждый, и я надеюсь, что деньги эти вы давали ей
за меня, и она, полагаю, знала, что это вы
платите за меня!.. Как же вы оба смели не сказать мне о том?.. Я не вещь неодушевленная, которую можно нанимать и отдавать в наем, не спрашивая даже ее согласия!
Посмотрят они на меня да на пустые стены и скажут: «Гуляй, Иван Петрович, по белому свету!» Один
за жену сердит; этот, пожалуй, продержит
месяца два в яме, пока не надоест кормовые
платить.
— А
за кушак-то когда
заплатишь? — закричал ямщик в изорванном кафтане, — ведь ты его купил у меня уж третий
месяц. Эй, осрамлю, Андрюшка! при всех в церкви сниму.
Какие-то разговоры о пустяках; с
месяц назад Линочка вдруг яростно схватилась
за рисование, которое давно бросила, и все жаловалась, даже
плакала, что отвыкшая рука не слушается ее.
Оба они
платили за обед и
за ужин по двенадцать рублей в
месяц, и Самойленко взял с них честное слово, что они будут являться обедать аккуратно к двум часам.
В самом деле, не Бог же знает, что съест человек, ежели и подождать две-три недели, а он между тем жалованье рабочим
за месяц заплатит…
За отдельную небольшую квартиру я
платил 3 руб. в
месяц.
Анна Петровна еще
за месяц перед отъездом сына принялась
плакать, а в минуту расставания с ним упала в страшный обморок и целые полгода после того не осушала глаз.
Усевшись, она тотчас же начала рассказывать, что вчера на обеде у Жустковых Махмурова наговорила
за мужа больших дерзостей Подслеповой, что Бахтиаров купил еще лошадь у ее двоюродного брата, что какой-то Августин Августиныч третий
месяц страдает насморком и что эта несносная болезнь заставляет его, несмотря на твердый характер, даже
плакать.
— Вы
за три
месяца не
платили.
— Ну, а мне-то как же?
За целый
месяц ни копейки не
платили, а ведь, я думаю, я каждый день нарочно для вас суп варю.
Наблюдатель.
Месяца через два она и
заплатила за него все деньги по векселям-то.
— Я торгую только стеной и крышей,
за что сам
плачу мошеннику — хозяину этой дыры, купцу 2-й гильдии Иуде Петунникову, пять целковых в
месяц, — объяснял Кувалда деловым тоном, — ко мне идет народ, к роскоши непривычный… а если ты привык каждый день жрать — вон напротив харчевня. Но лучше, если ты, обломок, отучишься от этой дурной привычки. Ведь ты не барин — значит, что ты ешь? Сам себя ешь!
В ответ на жалобный
плач бедного Янкеля только сонная лягушка квакнула на болоте да бугай прокинулся в очерете и бухнул раза два, точно в пустую бочку: бу-у, бу-у!..
Месяц, как будто убедившись, что дело с жидом покончено, опустился окончательно
за лес, и на мельницу, на плотину, на реку пала темнота, а над омутом закурился белый туман.
«Во-первых,
за квартиру не заплачено
за два
месяца по шести рублей, да хорошо бы
заплатить за полгода вперед.
— Я не неженка!» И точно, он не неженка: квартиру занимает
за перегородкой в кухне,
платит за нее по два целковых и утешается тем, что он «ото всех особнячком, помаленьку живет, втихомолочку живет!»… «Сыт я», — говорит, а
за стол
платит пять целковых в
месяц; можно представить, какая тут сытость.
— Совсем не пустяки.
За пустяки такой скаред, как мой сосед, денег
платить не станет, а он сорока бабам целый
месяц по пятиалтынному в день
платил. Время только хорошо выбрал: у нас ведь весной бабы нипочем.
Лет двадцать назад в Киеве произошел такой случай. Д-р Проценко был приглашен на дом к одному больному; он осмотрел его, но, узнав, что у больного нет средств
заплатить за визит, ушел, не сделав назначения. Доктор был привлечен к суду и приговорен к штрафу и аресту на
месяц на гауптвахте. Многочисленная публика, наполнявшая судебную залу, встретила приговор аплодисментами и криками «браво!».
Села на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики, — ничего силы нет. Бросила камень,
заплакала. Принялся опять Жилин
за замок, а Дина села подле него на корточках,
за плечо его держит. Оглянулся Жилин, видит — налево
за горой зарево красное загорелось,
месяц встает. «Ну, — думает, — до
месяца надо лощину пройти, до лесу добраться». Поднялся, бросил камень. Хоть в колодке, — да надо идти.
В домике у них всего было две квартиры, с которых с обеих выходило доходца в
месяц рублей двенадцать, да и то одна под эту пору пустовала, а
за другую Спиридонов
месяца три уже не
платил.
Еще известие пришло из Архипелага, что одна женщина приехала из Константинополя в Парос и живет в нем более четырех
месяцев на английском судне,
платя слишком по тысяче пиастров на
месяц корабельщику, и сказывает, что она дожидается меня; только
за верное еще не знаю; от меня же послан нарочно верный офицер, и ему приказано с оною женщиной переговорить, и буде найдет что-нибудь сомнительное, в таком случае обещал бы на словах мою услугу, а из-за того звал бы для точного переговора сюда, в Ливорно.
Она
платит за квартиру по 50 цехинов в
месяц да 35
за карету; держит при себе одного учителя-поляка, приехавшего с нею, и одного итальянца, нанятого по приезде ее в Рим.
Колеса загремели по каменистой дороге. В сухих сумерках из-за мыса поднимался красный
месяц. Профессор взволнованно шагал по террасе, Наталья Сергеевна
плакала. Катя горящими глазами глядела вдаль.
Михако схватил поводья и остановил Шалого… Минута… и я уже была у него в седле… Нас окружали папины казаки, разосланные на поиски
за мною… Я видела при свете
месяца их загорелые радостные лица. Михако
плакал от счастья вместе со мною… Потом, будучи не в силах одолеть подступившей дремоты, я обняла грубо солдатскую шею Михако и… заснула…
— Тебе же бы от этого помощь была, — снова заговорила Александра Михайловна. — Ты вот все меньше зарабатываешь: раньше семьдесят — восемьдесят рублей получал, а нынче хорошо, как сорок придется в
месяц, да и то когда не хвораешь; а теперь и совсем пустяки приносишь; хозяин вон вперед уж и давать перестал, а мы и в лавочку на книжку задолжали, и
за квартиру второй
месяц не
платим; погребщик сегодня сказал, что больше в долг не будет отпускать. А тогда бы все-таки помощь была тебе.
Ведь и в наше время везде было немало бедняков среди своекоштных студентов. Согласитесь, если вы кормитесь
месяцами на два рубля, питаетесь неделями черными сухарями с скверным сыром и
платите за квартиру четыре-шесть рублей в
месяц, вы — настоящий бедняк.
Внизу, у подъезда, стояла его пролетка. Он ездил с месячным извозчиком на красивой, но павшей на ноги серой лошади. Пролетка была новая, полуторная. Работнику он приплачивал шесть рублей в
месяц; подарил ему три пары замшевых перчаток и два белых платка на шею.
Платил он
за экипаж восемьдесят рублей.
Наконец одним из пунктов контракта Авдюшкин обязан был внести в заводскую контору, в виде задатка, 215 тыс. рублей; но при этом интересен способ, которым должен был зачитаться задаток, а именно: на какую сумму в продолжение
месяца Авдюшкин наберет изделий, половина этой суммы должна быть зачтена в уплату задатка; но так как, до времени полного зачета задатка, часть его неминуемо должна остаться в кассе конторы, то ведь не лежать же этим деньгам непроизводительно для тех же покупщиков компании Авдюшкина; и вот положили в виду этого на том, что та же несчастная и без того уже разоренная заводская контора обязана
платить Авдюшкину
за незачтенную еще часть задатка известные проценты!
— Но вы понимаете, какие подлецы! Я знаю все их проделки, а мне ничего от них не перепадает! Помните, в Суятуни у нас бывал делопроизводитель полка: ему заведующий хозяйственной частью полка
платит за молчание сто рублей в
месяц, да еще есть другие доходы…
Но было совершенно неестественно, что государство
платило сравнительно очень немалое жалованье (рублей восемьдесят в
месяц на всем готовом) женам
за их пребывание поблизости от мужей.
Когда
за генеральшею в церковь прошла ее собака и потом такой случай еще раз повторился, Мифимка предложил старосте свои услуги, чтобы ему стоять у дверей и «не пускать собак господ», а староста
за это чтобы
платил полтинник в
месяц.